Город-призрак Байжансай: сюда едут за острыми ощущениями

Полтора десятка постоянно проживающих и примерно столько же «летников» – вот и все, что осталось от поселка городского типа с населением почти 7 тыс. человек, пишет Qostanay.TV со ссылкой на издание Казахстанская правда.

Моногород, затерявшийся в горах

«Байжансай – поселок городского типа в Чимкентской области Казахской ССР. Расположен в хребте Каратау, в 135 километрах к северу от Чимкента», сообщает Большая Советская энциклопедия, добавляя, что в 1968 году здесь проживали 3,9 тыс. жителей. В 1999 году население составляло 339 человек, а по данным переписи 2009 года, осталось 198 человек, из которых 98 мужчин и 100 женщин. Сегодня и того меньше: пять семей проживают постоянно, еще шесть – с весны до осени.

Населенный пункт вырос на месте добычи и обогащения свинцово-цинковой руды, запасы которой были открыты в начале XIX века. Жить и работать в моногород, основанный при градообразующем предприятии для обеспечения производства трудовыми ресурсами, ехали специалисты со всей страны, включая ссыльных и военнопленных, тяжелый труд которых был востребован на грандиозной стройке. Практически все строе­ния, за редким исключением, и это хорошо видно сейчас, когда вокруг сплошные развалины, возводили из горного камня.

Первые шахты и горно-обогатительную фабрику (ГОФ) на возвышенности ущелья начали строить во второй половине 30-х годов прошлого столетия. Первую руду добыли в начале 40-х. Для начала через ущелье Каратаус­кого хребта проложили дорогу. Ее строительство потребовало колоссальных усилий и огромного финансирования, включая затраты на проведение взрывных работ, давших основной строительный материал для поселка.

Почти два десятка километ­ров дороги петляют по ущелью вдоль реки Улкен Боген, через которую дорожные строители соорудили 18 мостов!

Сработали их на славу: переправы верой и правдой служат и сегодня, хотя давно никто за ними не следит. В свое же время за каждым мостом был закреплен определенный цех горно-обогатительной фаб­рики, чтобы чистить от снега зимой и поддерживать в рабочем состоянии.

По этой дороге сновали огромные татры, увозя добытое сырье для дальнейшей переработки в Каратау соседней Жамбылской области. Обратно тоже шли с грузом, доставляя для развиваю­щегося городка строительные материалы, продукты питания, промышленные товары. Поток машин не прекращался десятилетиями, как не прекращалась добыча и переработка руды.

Не опустел этот маршрут и сейчас, несмотря на то что Байжансай превратился в город развалин, заброшенных шахт, опустевших тоннелей и полуразрушенных производственных цехов. Во всяком случае, за пару часов езды по узкой дороге ущелья на внедорожнике мне повстречалось с десяток машин. Кто-то приехал сюда на отдых, облюбовав местечко на берегу горной речушки под нависающими скалами, а у кого-то конечной точкой путешествия был Байжансай, опустевший в середине 90-х годов прошлого столетия и неожиданно превратившийся в популярный туристический маршрут.

Путешествие в подземелье

Сюда едут за адреналином и острыми ощущениями. Все четыре шахты, после того как остановилась переработка руды, оказались открытыми, привлекая внимание любителей экстрима. Возможность познакомиться с неизвестными подземными ресурсами и гигантским оборудованием, при помощи которого поднимали когда-то на-гора руду, оценили туроператоры, предложив путешествие в город-приз­рак, как окрестили Байжансай после исхода жителей и маштабного разрушения. Не менее заманчива и возможность увидеть подземное озеро, находящееся в полутора километрах пути по шахтному стволу.

Вход в одну из шахт находится на небольшой возвышенности рядом с развалинами жилых домов. Достаточно подняться на холм, оставив автомобиль на обочине центральной улицы, и – добро пожаловать в подземелье! Вход открыт, и даже нет никаких знаков, предупреждающих об опасности. А ведь основной ствол постепенно углубляется почти на километр вглубь земли и имеет не одно ответвление. Так что можно запросто заплутать в этих подземных коридорах, не найдя дорогу обратно.

Я не удержалась, сделав решительный шаг в подземелье, и сразу же в лицо ударило сыростью и резким запахом. Свод входной группы шахты укреплен бетоном и сваями, а через пару метров подземный тоннель уже состоит из одной породы.

Внутри действительно красиво: мокрые минералы загадочно блестят и играют красками в свете фонарей.

Но стоит тоннелю сделать поворот, перекрывающий доступ дневному свету, как сразу же становится не по себе, если не сказать жутко. От страха и тревоги, наполняющих каждую клеточку, шаги становятся менее уверенными и уже не такими твердыми. Но любопытство вкупе с желанием увидеть оставленные шахтерами вагонетки, кирки и прочее рабочее оборудование и производственные приспособления побеждают страх, подталкивая идти вперед.

Опасность в шахтах подстерегает на каждом шагу, особенно если в путешествие в подземелье отправляется небольшая группа неконтролируемых туристов, ведь никакого учета или регистрации нет. Что случись – на помощь не стоит рассчитывать. Даже для того чтобы позвонить, придется подниматься на самую высокую точку ущелья.

Насколько законны экскурсии, предлагаемые туроператорами, соблюдают ли их организаторы правила техники безопасности, не знаю. Хотя и понимаю людей, испытывающих желание почувствовать себя диггером, спустившись в шахту, а заодно прогуляться по улицам опустевшего и заброшенного городка, представляющего собой готовые декорации для съемки какого-нибудь фильма об апокалипсисе.

Куда нам деваться?

51-летняя Нурсауле Тжунисова родилась в Байжансае. Ее отец работал милиционером. Участковый пункт был не только в самом поселке городского типа, но и в местном аэропорту. Здесь моя собеседница окончила среднюю школу с русским языком обу­чения. В параллельном классе с казахс­ким языком обучения учился ее муж. Оба после школы пошли работать на рудник, как это сделало большинство их одноклассников.

В начале 90-х, когда распался Союз и почти сразу начались перебои в работе шахт и ГОФа, специалисты начали разъезжаться. Первыми подались в Элладу греки, за ними на землю обетованную отправились евреи. Со временем засобирались чеченцы и русские, а потом от безысходности засуетились и казахи, осознав, что чуда не случится: работы больше нет и не будет. Разбирали дома, забирая шифер и балки перекрытия, окна, двери и сантехнику, грузили весь свой скарб и переезжали в близлежащие ко въезду в ущелье аулы.

Семья Тжунисовых практически сразу твердо решила для себя, что никуда с места не сдвинутся, пусть хоть камни с неба падают.

– А куда нам деваться? Кто и где нас ждет? Тут могилы наших родителей, здесь родились наши дети, жить на этой земле – наша судьба, – философски заключает Нурсауле Тжунисова. – Два старших ее сына уже окончили школу, третий, 17-летний Нурсултан, в этом году выпускник. Учится в школе в ближайшем ауле, до которого почти 20 км пути. Дорога до школы занимает четыре часа и столько же обратно. Когда метель и холодная зима, остается у дальних родственников. Все дети живут с нами, помогают по хозяйству, занимаются выращиванием скота. Другой работы нет.

Нурсауле говорит, что эту местность Всевышний создал для занятия животноводством. Вокруг – вода и обильные пастбища, которые в любом ауле сейчас на вес золота. Семья делает курт, скупать который, как и скот, оптовые покупатели приезжают в Байжансай сами. Ехать продавать в город не надо. В дорогу отправляются лишь для того, чтобы пополнить запасы продуктов. Обычно это делают осенью, потому что зимой, после того как выпадет снег, уже не проехать. Дороги-то давно никто не чистит.

Дом Тжунисовых расположен в самом центре поселка. Нурсау­ле охотно провела экскурсию, рассказав и показав, как тут было раньше и что стало сейчас. Прямо напротив ее подворья находится Дом культуры, точнее, оставшиеся от него четыре колонны, придававшие зданию нарядность и торжественность, да частично стены.

Слева – танцплощадка, чуть дальше – уже не действующая, но не разрушенная мечеть, магазин промышленных товаров, «Детский мир», жилые дома.

Перед Домом культуры был сквер, украшением которого служили парковые скульптуры. Справа от сквера – контора рудника, в которой рабочие получали зарплату. Чуть дальше – школа. Напротив – столовая, детский сад, а вдоль реки – сплошь жилые дома.

Из всех строений чудом сохранились школа и контора, в которой животноводы на зиму складируют корма.

– Новый дом собираетесь строить? – спрашиваю хозяйку, показывая на аккуратно сложенные шлакоблоки.

– Нет, баню хотим построить. Плохо без бани.

– А воду где берете?

– С гор течет, по трубе прямо на подворье вывели, не замерзает зимой, так что вода у нас круглый год – чистая, холодная, вкусная. И платить не надо. Электричество сейчас есть, спасибо, платим в Байдибекские электросети. Было время, когда месяцами сидели при свечах. Тысячу-две тенге в месяц набегает, немного, зато телевизор можно посмотреть. Он тут главный проводник в мир, связи-то нет никакой. А чтобы позвонить, на гору не набегаешься, так что семья даже не стала покупать мобильный телефон.

Тжунисовы – одна из пяти семей, постоянно проживающих в Байжансае.

Поселок настолько большой по площади, что жители месяцами могут не видеть один другого, особенно с поздней осени и до наступления весны. Первые же приезжие здесь появляются ближе к маю, когда сходит снег и открываются дороги.

В это время 63-летняя Фарида Аккузова с супругом Алиханом Оспановым собираются в путь, на малую родину. Пятнадцать лет назад пожилая чета переехала из Байжансая в Чаян, когда окончательно осознали, что жизнь сюда уже не вернется.

Старенький домик не стали сносить, оставив его как дачу. Сюда наведываются дети, на все лето после окончания школы приезжают внуки, которым в ущелье раздолье: тихо, спокойно, прохлада и свежий воздух, обилие фруктов в запущенных садах. Привыкшие к труду, пенсионеры и здесь не сидят без дела.

– Скот держим здесь, коровы есть, доим, – рассказывает глава семьи. – Здесь достаточно выпасов, да и на зимовку корма запасаем. Летом курт делаем, фрукты сушим, так и живем. На зиму снова перегоняем скотину в Чаян. Там, в райцентре, мы построили дом, но эта земля не отпускает. Здесь нам с супругой очень нравится. Горько смотреть, что такой населенный пункт умер, по сути дела, на наших глазах. Здесь шахты были, все работали, жизнь кипела и бурлила. И родители, и сам я работал в шахте проходчиком. Всем хватало работы, жили дружно. Воспоминания тут хорошие, детство прошло, молодость.

– На Ваш взгляд, есть шанс, что когда-нибудь все это может снова ожить?

– Не знаю, но люди уже приезжают. Участки покупают, говорят, многие уже купили. Когда ехали, видели наверху, справа от дороги, дом строят? Рядом сарай и кошара для скота. По всему видно, животноводством заниматься намерены. Для этого здесь есть все условия. Говорят, что и зимовать здесь будут. Это бывшие жители наши, но стали приезжать сюда и люди, которые раньше к Байжансаю не имели никакого отношения. Хотят строить дома, жить, работать. Говорят, турки появились, вывозят руду, золото что ли добывать намерены. Якобы даже шахты купили. Толком не знаем, кто эти люди и что намерены делать.

Денег нет – и весь ответ

Заместитель акима Байдибекского района Бахыт Кыргизбаев пояснил, что статус населенного пункта, вопреки всем утверждениям, Байжансай не утратил. Но поскольку расположен в отдаленной горной местности, с небольшой численностью населения, его возрождение является экономически невыгодным.

Все усилия найти состоятельного инвестора, способного построить и запустить предприятие по переработке местных руд, привлечь новых специалистов и обеспечить жителей работой, оказались несостоятельными. При этом желающие использовать сырье без каких-либо обязательств перед людьми и государством не переводятся.

– Эксплуатант землепользования ТОО «GeoMak», работающий на месте старого рудника в населенном пункте Байжансай, должен был провести разведку недр, – так Бахыт Кыргизбаев прокомментировал вывоз руды с рудника. – В ходе проверки было установлено, что данное учреж­дение вместо этого вывозило руду. Собранные документы по выявленным нарушениям направлены в департамент экологии Туркестанской области для определения размера нанесенного ущерба и меры наказания.

B районном акимате знают и о том, что, по сути дела, бесхозными остались отходы ГОФа, вот только найти их хозяина не могут.

В свое время Байжансайский рудник принадлежал заводу «Ачполиметалл». В 1994 году комбинат прекратил работу, шахты и рудничные склады передали РГП «Кентауликвидрудник» (сейчас ГКП «Ачысай су»). Однако, по информации акимата Кентау, на балансе предприятия места хранения рудничных отходов не значатся. Ну а поскольку в соответствии с Законом РК «О местном государственном управлении и самоуправлении в Республике Казахстан» воп­росы переработки подземных ископаемых (месторождений) и их отходов не относятся к компетенции акимата района, вопрос так и остался без ответа. Все, что смог сделать районный акимат, так это направить письмо руководителю департамента экологии по Туркестанской области для установления владельца отходов и предупреждения экологических последствий.

Они возможны, о чем свидетельствует уже хотя бы то, что пробы воды, взятые в населенном пункте год назад комиссионной группой, подтвердили содержание химических отходов выше нормы. Той самой воды, которую местные жители считают родниковой, чистой и вкусной.

Угрозу для местных жителей представляет не только питьевая вода. Их запросто может накрыть водная лавина из водохранилища «Байжансай», построенного на горном плато с левой стороны поселка.

Огромное озеро, куда со всей области съезжаются рыбаки, стало представлять опас­ность, после того как пару лет назад неизвестные срезали две довольно протяженные трубы диаметром 500 мм. Они служили аварийным сбросом для воды во время весенних паводков, когда озеро переполняется, разливаясь окрест.

Часть аккуратно порезанных на ровные куски труб даже пытались вывезти. На выезде из ущелья автомобиль остановили лесники Бадамского лесхоза, вызвали полицию. Чем завершилась криминальная история – неизвестно, но, судя по тому, что остатки труб все еще лежат там, где их срезали, это было чистой воды хищение.

Местные же жители и любители байжансайской рыбалки обеспокоены, что постепенно дело может дойти до размыва плотины и обеих дамб.

Если земляные насыпи не выдержат напор, вода запросто хлынет вниз, в ущелье, затопив всех и все вокруг, и ничто эту мощь не остановит.

В акимате на эти опасения лишь разводят руками, дескать, на восстановление сбросных труб и содержание дамбы в бюджете района нет средств, да и какой смысл это делать, если чиновники не видят перспективы в развитии населенного пункта. А, возможно, и в его существовании.

Только вот люди, не желающие покидать Байжансай, с ними не согласны. Они убеждены, что кроме недр, основой для экономического развития населенного пункта могли бы стать животноводство и промышленный туризм. Но ни одно из этих направлений не сможет развиваться по мановению волшебной палочки, без помощи и поддержки государства.

ЛЮБОВЬ ДОБРОТА, ТУРКЕСТАНСКАЯ ОБЛАСТЬ