«Библиотекарь – не молчаливая тётя!» — Директор библиотеки Надежда Теплякова из Костаная

Директор областной библиотеки для детей и юношества им. Алтынсарина Надежда Теплякова рассказала о себе, любви к своему делу и, конечно, о книгах, пишет Qostanay.TV со ссылкой на Костанайские новости.

О семье

Мои родители – дети войны и люди рабоче-крестьянского класса. Образование у обоих – 4 класса. Когда маме было десять лет, их поселок в Воронежской области оккупировали, а рядом поставили карательный отряд. Однако, я ни разу не слышала от нее ни одного плохого слова о ссыльных немцах, которые потом жили в одном с нами поселке Карамырза Карасуского района. Хотя среди людей долгое время было так: немец – априори фашист. Мама была человеком, который многое прощал и понимал.

Отец более жесткий. В детстве застал голод. Говорит, что когда нечего кушать, за учебниками сидеть невозможно. При этом они оба всегда любили читать. Мама с папой работали с пяти утра до поздней ночи (он – тракторист, она – повар). Воспитывали меня как могли. По чести и совести того времени.

О детстве

Я была послушным ребенком, но постоянно по-детски косячила. Возьму у родителей какую-нибудь железяку, чтобы чего-нибудь смастерить, да ненароком испорчу. А тогда любая палка в доме – ценная вещь. Не было ни одной банки, ни одного целлофанового пакета, которые можно было бы потерять без ущерба для хозяйства.

Или уйдешь летом на речку купаться и рыбачить, и легко забудешь гусей посмотреть или кому-то воды налить. Из садика (в старшей группе мы сами туда ходили) я не приходила аккуратным ребенком. То порву что-нибудь, то залезу на трактор или на забор.

И, конечно, ко мне применялся ремень. Я не расцениваю это как посягательство на свою свободу и не обижаюсь на родителей. Тогда так было принято. Но в подростковом возрасте я это прекратила. Из-за моей принципиальной позиции как-то случился конфликт с учителем. А тогда ведь слово учителя было сильнее закона Божьего. Пойти против – напроситься на ремень. Но я остановила руку, занесенную надо мной, и сказала: «Хватит». Это был мой единственный демарш, и родители его приняли.

Училась я всегда хорошо. Но с годами мой характер менялся. Например, в школе Жюльен Сорель из «Красного и черного» Стендаля казался мне прямо героем, а в студенчестве я уже считала его идиотом. Думаю, взгляды человека зависят не только от характера, возраста, но и от экономической формации. Мое поколение: сначала были пионерами, комсомольцами, а потом пришла перестройка и, оказалось, что тебе наврали. Книги всегда помогали понять, насколько все неоднозначно. Читаешь Рыбакова и думаешь: какие гады эти надзиратели. А потом берешься за «Чтеца» Шлинка и понимаешь, что и эти гады во что-то верили.

О профессии

Я как-то ехала на 12-часовом поезде из Челябинска в Костанай, и на вопрос попутчиков, где я работаю, спросила: «Вы мне расскажите, что вы читаете, а я скажу, кто вы и что для вас важно». В ответ предположили, что я – психолог. Но никто – что библиотекарь. Профессию я выбрала по совету двоюродной сестры и ни разу об этом не пожалела.

Детский библиотекарь – это не педагог, в котором всегда есть авторитарность. Это взрослый друг, который и боль/печаль твою выслушает, и вовремя даст книгу, которая залечит. В институте детских библиотекарей готовили особенно. Помимо основного массива литературы мы проходили точно такой же объем детской. А еще педагогику и психологию. Но самое главное, это то, как к нам относились преподаватели. Пестовали, любили и знали каждого по имени.

Как-то в Геленджике на конференции познакомилась с библиотекарем, который раньше был актером, но работая в администрации то ли театра, то ли кино, столкнулся с коррупцией и не смог там больше оставаться. Нашел себя в библиотеке. Там же узнала о бывшей журналистке, которая ушла в библиотеку, потому что ей начали угрожать. Она сказала: «Писать статьи я смогу и удаленно. А вот реализовывать себя и посвящать время хочу детям в библиотеке». Это и значит «быть библиотекарем», а не «молчаливая тетя выдала книжку».

О должности

Говорят, что я первый директор, выбранный демократическим путем. Я стала им в 29 лет. Пришла к коллективу и сказала, что меня хотят ставить на должность, а я не хочу. Все тогда посовещались, а потом сказали: «Иди. Мы тебя поддержим». И эти не просто коллеги, но и близкие мне люди, сдержали свое слово. Я перестала быть для них Надей и стала Надеждой Минеевной.

Конечно, было сложно. Когда ты салага, а перед тобой человек в два раза старше, а ты его должна отчитать за нарушение трудовой дисциплины. Тем более я выросла в этом коллективе (в следующем году будет 35 лет, как я здесь работаю). Но если до этого меня учили и опекали, то, когда стала директором, стали сильно помогать. И я за это очень благодарна.

Мне до сих пор многое не нравится в административной работе. Например, я хочу заниматься не контролем ремонта туалета, а программой чтения. Но чаще приходится выбирать «унитазы». Как-то пришлось сильно не согласиться с начальником управления культуры. Я сказала: «Вы меня можете уволить. И если мне придется работать дворником, буду лучшим дворником». Она тогда засмеялась: «Я в это верю!» Я, правда, считаю, что абсолютно любую работу можно делать хорошо – и тебя будут уважать, и твой труд.

О личном

Одна коллега мне как-то сказала: «Чаще всего люди, которые не создали семью, просто изначально не ставили себе такой задачи». И меня как по лбу стукнуло. У меня действительно цели были какие угодно, а этой не было. Создание семьи означает, что в какие-то моменты ты должен или уступить, или настоять, но в любом случае проявить гибкость. Я ее проявлять не хотела. Наоборот, во мне всегда был какой-то неосознанный феминизм, который тогда не формулировался так громко, как сейчас. Возможно, и особенность светско-советского воспитания.

О себе

Больше всего боюсь присутствовать при унижении человека. Не знаю, как потом жить, когда ты смотрел, но ничего не сделал. Боюсь стать причиной чьей-то боли. Плакать хочется, когда смотрю на стариков. Это люди, которым надо помогать. Но нам не всегда на это хватает ума и такта.

Я упряма. Если что-то решила, то добьюсь. Стараюсь быть дипломатичной и демократичной, но могу быть гневливой. Хотя и говорят, что гнев – это пробел в мозге. Очень надеюсь, что коллеги меня не видели по-настоящему в гневе. Главное, что я стараюсь делать – обращаться на равных с любым человеком. Самым маленьким и самым старым. Любой должности и положения. Заметила, что чем человек значительнее (не по должности), тем он демократичнее. Унижая другого, ты унижаешь себя.

Я против смертной казни после того, как прочитала Приставкина. Он был в комитете по помилованию и писал, скольких людей погубила несостоятельная доказательная база. Да, мы можем злиться на бомжа или преступника. Но нужно, прежде всего, помнить, что это несчастный человек, которому в свое время, быть может, не протянули руку помощи или просто никто не смог изначально дать ему то, что делает человека Человеком.

БЛИЦ

– Чем увлекаетесь, помимо работы?

– Как ни странно люблю все, что связано со строительством и ремонтом. Однажды даже поняла чертеж лучше, чем работники бригады, которые делали ремонт у нас в библиотеке. С отцом ходим на рыбалку. С детства любила летнюю, а недавно оценила и зимнюю.

– Водите машину?

– Папа – тракторист, поэтому я и трактор водила, и мотоцикл, и, конечно, машину водить тоже могу. Делаю это постоянно.

– Посоветуйте фильм.

– Плачу, когда смотрю кино о войне. Особенно старое. Недавно посмотрела новый сериал «Молодая гвардия», понравился. А из того, что заставило понервничать – сериал «Бумажный дом».

– Держите животных?

– Так как я рождена в сельской местности, всегда понимала, что некоторых питомцев мы едим. Поэтому мозги не заточены были жалеть. Но сейчас, когда нет хозяйства, или это возраст, не хотела бы свою корову с ее грустными глазами или благородную красивую лошадь съесть… Есть две кошки.

– Любите готовить?

– Раньше не любила, хотя мама – повар. Но сейчас стала получать удовольствие от процесса приготовления пищи. Особенно, когда делаешь это не галопом, а есть время и спокойная обстановка. Нравится готовить из овощей. Начала даже недурно печь. Правда, с эстетикой пока сложно.

Дилара АРОНОВА, фото Константина ВИШНИЧЕНКО