Зятя заставили в морге укладывать в гробы умерших от коронавируса тестя с тещей в Казахстане

Читательница издания Экспресс-К Юлия Сорока рассказала, как болезнь за считанные дни унесла обоих ее родителей и с какими трудностями пришлось столкнуться во время похорон, пишет Qostanay.TV.

Родители Юлии Александр и Анастасия Ольтян жили втроем с сыном Анатолием, практически одновременно все трое почувствовали недомогание. В десятых числах июня у них поднялась температура, начался кашель, появилась слабость. У Анастасии держалась субфебрильная температура (то есть до 38 градусов), у Александра и Анатолия она порой доходила до 40 градусов. Участковый врач назначил им противовирусные препараты, отхаркивающие средства, антибиотики. Уколы делал Александр.

— Они сдали тест на коронавирус, – говорит Юлия Сорока. –Улучшений у них не наблюдалось. Вечером 19-го числа родители вызвали «скорую». Заранее подготовились, собрали вещи. Думали, что их заберут. Врачи их осмотрели, но госпитализировать отказались, сказали, что в больнице нет мест, лекарств, даже еды, так что пусть и дальше дома лечатся…

22 июня Александр, Анастасия и Анатолий отправились в поликлинику, чтобы сделать рентген и получить назначения на анализы. По словам Юлии, рентген не работал, а направления пришлось долго ждать в очереди на улице. Домой вернулись с трудом и снова вызвали «скорую».

— Врачи сообщили, что у мамы положительный результат на КВИ. То есть результаты тестов они ждали шесть дней! – рассказывает Юлия. – У отца и брата тест оказался отрицательным.

Анастасию Ольтян предложили госпитализировать, она попросила забрать и Александра, состояние которого уже было ужасным. Однако врачи увозить Александра отказались, и тогда Анастасия подписала отказ от собственной госпитализации, потому что не хотела бросать мужа.

— Спустя пару часов мне позвонил брат и сказал, что отец начал задыхаться, – вспоминает Юлия. – Я сама им «скорую» вызвала, дозванивалась минут 20–25. Там возразили, что уже приезжали, я сказала, что отцу стало хуже. Выяснилось, что у него тоже положительный результат на коронавирус, хотя до этого говорили противоположное!

Так или иначе, врачи приехали снова. Александра госпитализировали в лазарет на базе психдиспансера.

Брат говорит, они довольно грубо попросили открыть дверь, прошли в дом без всяких бумаг, попросили их с матерью выйти на час-полтора, – утверждает Юлия Сорока. – А потом, не дожидаясь, пока те уйдут, начали заливать пол квартиры какой-то жидкостью. На улице стояла невыносимая жара. Брат опирался о дерево, мама сидела на неудобном пеньке и едва не падала. Через час они с трудом поднялись в квартиру. Их никто не сопровождал.

После этого Анастасии Ольтян стало хуже, она начала задыхаться. Снова вызвали «скорую помощь», врачи ехали около двух часов. В итоге женщину все-таки госпитализировали в инфекционную больницу. Когда Юлия ночью дозвонилась в реанимацию, ей сообщили, что мать находится в крайне тяжелом состоянии. 24 июня ее решили подключать к аппарату ИВЛ. Вечером этого же дня Юлии сообщили о смерти отца…

В медицинском заключении причиной смерти указывается острая сердечно-легочная недостаточность, но рядом значится: результат ПЦР-теста на КВИ был положительным.

С этими бумагами Юлия Сорока отправилась в морг туберкулезной больницы. Там ей сказали, что на следующий день нужно привезти одежду для покойного, его захоронят на специальном кладбище.

А потом Юлии позвонили и из инфекционной больницы, чтобы сообщить о смерти матери.

— Я сразу позвонила в морг, попросила, чтоб с телом папы ничего не делали. Сказала, что мы захороним родителей вместе, – говорит Юлия. – В этот раз работница морга сказала, что нужны гробы. И что родителей похоронят на обычном кладбище.

В СЭС к Юлии и ее супругу вышел мужчина, которой представился Муратом, он объяснил, что глубина могилы должна составлять не меньше 2,7 метра, что будет предоставлен специальный сотрудник. Он должен обработать тела в морге, измерить глубину могилы, обработать ее изнутри, потом очистить и лопаты. Кладбище все-таки предполагалось обычное, гробы надо было покупать самостоятельно.

Сложности начались в ритуальном агентстве. Там сразу сказали: продадут венки, кресты, гробы, привезут их в морг, оставят и… уедут. Копать могилы, одевать покойников и хоронить бригада ритуального агентства не собиралась.

– Получалось, что мы оставались даже без места на кладбище, потому что его должны были помочь отыскать в ритуальном агентстве, – вздыхает Юлия Сорока. – Мы спросили, что нам делать, и мужчина из ритуального агентства сам позвонил директору кладбища, Сабиту, объяснил, что нужно хоронить «ковидных». Директор нам сказал: место я дам, но это будет стоить дороже. И копать его люди тоже не будут – ищите бригаду сами. Назвать конкретную сумму он категорически отказался. Я опять позвонила в СЭС Мурату, объяснила, что никто не хочет браться. Говорю: если приедет ваш человек обрабатывать, то пошлите и людей, которые могут закапывать. Он ответил: «Нет, ищите сами». Бросал трубку, начал грубо разговаривать, утверждал, что ничем не обязан. Я говорю: вы же придумали такие правила, вот и помогите их исполнить. У меня была паника, состояние просто ужасное. Не знали, что делать.

Разобраться с проблемой помогли знакомые. В конечном счете на кладбище предоставили могилу по стандартной цене – 80 тысяч тенге, и отыскали бригаду.

— Папу согласились одеть, а мама была в мешке и засыпана хлоркой, – рассказывает Юлия. – Почему так случилось? Свою роль сыграл первоначальный анализ – тот самый, где у матери результат теста на КВИ был положительный, а у папы – отрицательный. Хотя в заключении о смерти у отца тоже указан положительный ПЦР-тест, но маму хоронили в мешке. Сотрудники ритуального агентства привезли гробы и уехали. А кто будет тела в гробы класть? Муж был в шоке, а деваться некуда. Он надел перчатки, маску, это было жутко. И вот мой муж своими руками укладывал в гробы тестя с тещей…

На кладбище санитарный работник подошел к катафалку и чем-то побрызгал в салон. Все остальные процедуры, указанные в регламенте, почему-то опустили.

Я им говорю: «Вы только посмотрите на этот сюрреалистический цирк, как я прощаюсь с родителями! Посмотрите, что вы с нами сделали, до чего вы нас довели!» – негодует Юлия. – Нам не давали могилы, ломили за них цены, никто даже не помогал тела в гробы положить. Сотрудник СЭС ответил мне, что ничего нам не должен. А кто должен? Я ему пожелала, чтобы ему эти похороны до конца дней снились…

Ксения Вишенина, Актобе