«Я выйду, завалю эту с****»: В изнасиловании 13-летней падчерицы обвиняется мужчина из Уральска

Жительница Уральска Айгуль Айтжанова (имя и фамилия изменены) утверждает, что её муж Булат А. изнасиловал её 13-летнюю дочь. Сейчас мужчина находится под стражей. Руководство полиции требует от матери изнасилованной девочки, чтобы она не контактировала с журналистами. Также следствие утверждает, что основное доказательство — аудиозапись совращения девочки — не дает возможности опознать по голосу подозреваемого, пишет Qostanay.TV со ссылкой на издание Уральская неделя.

Булат А. был задержан полицией и позже помещен судом под арест в конце сентября этого года, после того как поступило заявление от его супруги. Женщина утверждает, что 14 сентября узнала от своей 13-летней дочери о том, что она накануне была изнасилована приемным отцом. Основная улика — аудиозапись разговора между Булатом А. и его приемной дочерью. В этой аудиозаписи отчетливо слышно, как мужской голос предлагает девочке использовать «два оставшихся презерватива». Как позже рассказала сама девочка приемный отец принуждал ее к сексу на протяжении последних 1,5 лет.

«Если я тебя в лесу закопаю, тебя даже никто искать не будет»

Приемная дочь подозреваемого, Алия (здесь и далее имя и фамилия потерпевшей и ее матери изменены по этическим соображениям — прим. ред.), ребенок от первого брака Айгуль. Айгуль вышла замуж за Булата А., когда Алие было 5 лет. Во втором браке Айгуль родила от Булата А. еще двух девочек.

— У меня есть дочь, ей 13 лет. Её изнасиловал мой муж. Это продолжалось около полутора лет, но она маленькая — не понимает, что это было. Но 10 сентября этого года он точно над ней надругался. Она не понимает, как это происходит, но она объясняет мне, и я понимаю, что это [изнасилование] случилось. Это было на съёмной квартире, там, где жила его любовница, итальянка. Он проводил её [любовницу], и под предлогом того, что нужно убрать, помыть, и сдать квартиру, забрал ребёнка из дома. Там он заставил её убраться, собрать вещи, и надругался над ней. После чего он заставил её помыться, помылся сам, вытащили мусор, выкинули всё, — рассказывает Айгуль.

Спустя несколько дней после произошедшего, говорит Айгуль, муж избил её, причём до потери сознания. Алия испугалась, что мама умирает, и в истерике всё ей рассказала. Дочь также рассказала матери, что до этого молчала, из-за того что отец пригрозил ей задушить Айгуль шнуром от телефонной зарядки и выставить всё это как самоубийство.

— Почему она боялась — потому что он постоянно распускал руки, постоянно душил меня, почему-то именно при детях. Когда мы дрались наедине, он побьёт-побьёт и успокоится. У нас с ним ещё совместно 2 дочери, и при всех наших трёх детях он меня постоянно душил. Постоянно говорил: «Я представлю тебя в качестве ненормальной, и мало того, что ты останешься без детей, машины, и квартиры, ты ещё будешь жить в психушке». После того как я родила от Булата первого ребенка, он стал меня избивать. Я хотела с ним развестись, предлагая оставить ему всё имущество, а самой забрать детей. Но он мне всегда говорил: «Что я, дурак что ли, детьми разбрасываться? Дети мне, имущество мне, а ты хоть в ночнушке уходи». Часто выкидывал меня из дома, неважно какое на улице время года — зима или осень, я ночевала у знакомой. Ждала, когда он успокоится, и приходила домой, — делится Айгуль.

На развод женщина решила подать в прошлом году, после того, как Булат изнасиловал её (причиной для изнасилования, по её словам, и стала просьба о разводе). После этого Айгуль забеременела. Изначально она хотела сделать аборт, но «рука не поднялась». Женщина рассказывает, что муж избивал её и во время беременности, в итоге девочка родилась на 33-й неделе и весил 1 кг 790 граммов.

— Но слава богу с ней [дочерью] всё хорошо, мы выжили, всё нормально. Ещё до того, как я узнала о беременности, я «втихаря» подала на развод. Я думала, что подам заявление, и Булат три раза не явится на процесс развода, и нас разведут, а дети останутся со мной, так как я мама. Но ему пришло сообщение из ЗАГС-а, он избил меня, и закрыл с детьми дома на три дня. Он забрал у меня телефон, и я не смогла ходить на работу, ребёнок в школу, мы 3 дня жили дома. Потом он мне сказал: «Имей в виду, если ты ещё раз попытаешься развестись — у меня руки длинные, в Казахстане всё продаётся и покупается, а ты знаешь, какие у меня связи с ментами — ты останешься без детей». Он начал давить на самое больное, зная моё отношение к детям, — вздыхая, рассказывает Айгуль.

По её словам, она несколько раз пыталась позвонить в полицию, но Булат снова пригрозил ей оставить её без детей в случае обращения в правоохранительные органы.

— Он постоянно говорил: «Вот видишь, какие у меня руки длинные — ты живёшь на казахской земле, у тебя за спиной никого нет, кроме твоих престарелых родителей. Если я тебя в лесу закопаю, то тебя даже никто не найдёт, даже искать никто не будет. А твои родители узнают, что ты сдохла, и вслед за тобой уйдут. А дети останутся мне». Я из-за детей только всё это и терпела. Но когда дочка мне рассказала [об изнасиловании] — я не поверила. Хотя она вообще никогда не врёт — либо говорит правду, либо вообще ничего. Я подумала, что она просто находится в состоянии страха, — добавляет женщина.

«Ты не знаешь, с кем ты живёшь»

Айгуль сетует — несмотря на то, что она педагог-психолог по образованию, она не заметила, что муж как-то не так смотрит на её ребёнка.

— Я видела, что последний год она [старшая дочь] очень раздражительная, не умывается, спит одетая, пыталась закрыться в комнате. Хотя у нас квартира двухкомнатная, даже туалет не закрывается — можно открыть дверь ножом снаружи. Сейчас я прокручиваю все эти события в голове, и понимаю — так она пыталась попросить помощи. Она спрашивала: «Можно я у ажеки (бабушки) буду жить?». Я тогда тоже этого не понимала — думала у неё подростковой период, меняется сознание. Она стала очень раздражительной — даже стала распускать руки на младших сестёр, хотя они всегда жили в гармонии друг с другом. Я этого ничего не заметила, — делится воспоминаниями Айгуль.

Она говорит — в тот день, когда Булат избил её до потери сознания, дочь сказала ей (после того, как Айгуль очнулась): «Мама, когда ты лежала без сознания, я испугалась. Ладно, моя жизнь уже сломана, а что было бы с Гульжас и Аидой (младшими дочерями Айгуль — имена девочек изменены)? Они бы в детский дом попали бы. Я же понимаю, что они ему не нужны, поэтому я тебе решила всё рассказать».

— Она мне говорит: «Ты не знаешь, с кем ты живёшь» — и начала всё рассказывать [об изнасиловании]. Я ей не поверила — я думала, что она просто хочет, чтобы мы с ним разошлись, чтобы уберечь меня и сестёр от него. У меня было какое-то раздвоение — с одной стороны, моя дочь всегда говорит правду, с другой — такого быть не может. Он мужлан, он тиран, у него криминальное прошлое, но не домогательство до ребёнка. Я позвонила подруге — она пришла, мы втроём это обсудили. И подруга ей посоветовала в следующий раз, когда такое будет, включить диктофон. И буквально на следующий день, 15 сентября, я ушла на работу, а Булат вернулся, как только узнал, что я на работе (мне приходилось отпрашиваться у него, чтобы попасть на работу), — чуть ли не плача рассказывает Айгуль.

Её дочь, Алия, записала разговор с Булатом и включила его маме. Айгуль говорит — когда она услышала запись, в которой её муж склоняет девочку к половому сношению, у неё словно ушла земля из-под ног.

— Я тогда моментально приехала домой и мы сразу обратились в полицию. Зная его характер, он бы убил нас, если бы узнал об том, что мы его записали и что обратились в полицию. Я везде сразу написала, чтобы его сразу забрали под арест, иначе если под утро будет 4 трупа — меня и моих дочерей — тогда за это будет ответственна полиция. Про его домогательства она мне рассказала 14 сентября — а до этого, как она рассказала, они продолжались 1,5 года, и она мне о них не говорила. Мы обратились в полицию, где предоставили доказательства, где он полностью себя раскрывает, — делится Айгуль.

В аудиозаписи мужчина предлагает Алие «использовать 2 оставшихся презерватива», и говорит что «в прошлый раз ей не было больно».

Затянувшееся расследование

— Я была уверена, что наше правосудие, услышав эту аудиозапись, и зная закон о педофилии, попросту уничтожит этого человека. А что сейчас получается? Медэкспертиза «волшебным» образом оказалась «идеальная» — то, что ребёнок ни в какой связи не был, ничего не было над ним [изнасилования]. Со мной была Лида Булатова — сопровождающий инспектор по делам несовершеннолетних. Мы сначала поехали в ГМБ, там мою дочь осмотрела детский гинеколог. Я тогда спросила: «Скажите, у ребёнка сломанная жизнь?». Та мне ответила, что некомпетентна в этом вопросе, и заключение выдают судмедэксперты. Я у неё спросила: «А вы видите [следы изнасилования]?». Она ответила: «Конечно вижу». Я попросила её сказать мне, как матери, и она сказала, что «нет никакой девственной плевы, осталась только нижняя крайняя часть». Нас тогда было четверо — я, моя дочь, инспектор, и гинеколог, — возмущается женщина.

Айгуль считает, что результаты судмедэкспертизы просто написали так, как было выгодно Булату. Она также рассказывает, что в заключении судмедэксперта, которое ей показал следователь, не было имени и фамилии дочери, а также был пункт о том, что та «вагинально не осмотрена». Когда женщина высказала свои претензии следователю, тот пообещал разобраться с этим вопросом, но по сей день ничего не изменилось. Ходатайства женщины о допросе инспектора и гинеколога, которые вместе с ней видели признаки изнасилования девочки, также были отклонены.

— Я плюнула на эту биологическую экспертизу — куда они денутся от голоса на аудиозаписи? Эту экспертизу сначала не назначали, потом назначили, потом она провалилась куда-то. Потом ровно за неделю провели депонирование, вышли результаты экспертизы аудиографической — о том, что оказывается, за 2 минуты 14 секунд невозможно определить, принадлежит ли этот голос Булату А., когда любой дурак, послушав его 2 секунды, поймёт, что голос на аудиозаписи его, потому что он говорит через сломанный нос, это специфика его голоса. После этого моё сердце начало дрожать за то, что он может выйти. Оказывается, он приставал к моей племяннице в 2014 году — она об этом не сказала, чтобы не рассорить нашу семью, — переживает Айгуль.

Изначально расследование вела следователь Догмара Габассовна, к которой у Айгуль не было претензий. Мама Алии даже встретилась с Махсудханом Аблазимовым, начальником ДП ЗКО, и тот сказал, что возьмёт дело на личный контроль и пообещал посодействовать в проведении независимой республиканской экспертизы аудиозаписи.

— После того, как вышла статья (в ряде местных СМИ), в которой я говорю, что всё нормально и у меня нет претензий к ДП ЗКО, именно они начали вести себя максимально странно. Сменяется следователь, причём именно он изначально не принял у нас заявление, когда мы поехали в департамент полиции. Мы тогда потеряли 3 часа — и за это время Булат вернулся домой, догадался, что я обратилась в полицию (потому что я не брала трубку), помылся, побрился, подстриг ногти, забрал из дома всё своё нижнее бельё. Все шкафы дома были перерыты, может он что-то искал. Но факт в том, что пока следователь не принимал у нас заявление, Булат успел скрыть все улики, — говорит она.

Нынешний следователь по имени Нуртас, как говорит Айгуль, уже месяц совершенно не расследует дело и «спускает его на тормозах». Она вместе с адвокатом подала уже 5 ходатайств, ни одно из которых не было принято во внимание. На вопрос Айгуль о том, почему ей не выдали видеозапись с допросом её дочери, тот попросту ответил, что забыл.

— Он говорит нам: «У вас же никакой доказательной базы нет. Что эта аудиозапись? Её же можно опровергнуть». Моего мужа задержали и водворили в ИВС 15 сентября. Я сказала Аблазимову: «Если наше правосудие настолько гнилое, то я буду просить помощи у народа. Я выставлю эту аудиозапись в социальные сети, и пускай народ совершает самосуд». Он мне ответил: «Это ваше право». И всё, — рассказывает Айгуль.

«Я выйду, завалю эту сучку»

Айгуль говорит — муж «шлёт ей приветы» из изолятора, в котором находится около 3 месяцев.

— Он шлёт мне угрозы. До меня доходят слухи о том, что он [Булат] попросил своего двоюродного брата забронировать ему билеты на начало марта, сказав: «Я скоро одну экспертизу сделаю, скоро вторую сделаю, оснований не будет для моего задержания. Я выйду, завалю эту сучку, дети мне нахер не нужны, я прыгну в самолёт, и ищите меня за бугром». Вот его слова, — с тревогой в голосе рассказывает она.

По её словам, следователь по делу также хотел взять с неё расписку о нераспространении аудиозаписи.

— Вчера буквально этот же Нуртас [следователь по делу] хотел взять с меня расписку, чтобы я никуда эту аудиозапись не распространяла. Я ещё её начала заполнять, потому что он мне не сказал, что это. Я уже вписала имя, адрес, а потом начала вчитываться, и при нём порвала эту расписку, развернулась и ушла, — говорит Айгуль о недавних событиях.

Сейчас она хочет проведения независимой фонографической экспертизы, и повторения биологической экспертизы.

— Я не знаю даже уже, куда кричать о том, что это опасный человек. Он не только педофил. У него такое криминальное прошлое, что я не удивлюсь, если где-то всплывёт, что он убийца. Я не могла выйти за идиота замуж — он бывший спортсмен, работал в охране. Я знала, что он не пьёт и не курит, спокойный и ответственный человек, занимается спортом. Когда мы с ним начали встречаться, у меня старшей дочери [Алие] было 2,5 года. Я говорила ему, что у меня дочь, и если я буду строить семью, то дочь я никуда не дену. На что он согласился — забирал её с садика, помогал мне с машиной, с работой. Я думаю, я не могла выйти за плохого человека. Но сейчас, зная его столько лет, я понимаю — он умеет носить маску. Он мог со мной подраться, на улицу выйти и меня обнимать. Все вокруг говорили, какая мы хорошая пара. И он всегда говорил: «Если ты хоть взглядом, хоть выражением лица что-то покажешь — ты останешься без детей». Поэтому я тоже ходила улыбалась, — в сердцах, чуть ли не плача, говорит Айгуль.

«Что вы туда-сюда бегаете?»

Сразу после разговора с журналистами, Айгуль вызвали в полицию. Вернувшись, она заявила, что полицейские были недовольны тем, что та решила обратиться со своей историей в СМИ.

— Он [начальник следственного управления] начал орать на меня: «Что вы туда-сюда бегаете, говорите о том, что следствие не идёт? Следствие идёт, его же арестовали! Дело же возбудили! Будьте уверены, что мы до суда доведём». Меня успокоило, то что они намерены довести дело до суда, потому что я думала, что они его развалят, — рассказывает она.

Во время разговора Айгуль также уточняет, что сначала Булата обвиняли по статье 122 УК РК («Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста»), потом дело переквалифицировали по статье 121 («Насильственные действия сексуального характера»), и после ему уже инкриминировали обвинение по статье 120 ч. 4 УК РК («Изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста).

— Я начала говорить про то, что следователь не принял наше заявление, когда мы приехали в ДП. Про то, что мы 17 декабря подали множество ходатайств, ни одно из которых Нуртас так и не удовлетворил. Я говорю: «Мы уже сами расследуем это дело своими силами». Потом начальник следственного управления вызвал Нуртаса, но почти ничего ему не сказал, и снова переключился на меня, — тут голос Айгуль начинает дрожать. — У меня, говорю, ребёнок на грани. Я её неделю назад из петли вытащила. Она каждый день у меня спрашивает: «Мама, мне что, не верят?». Говорит: «Я сделаю плакат «Правосудие не верит» и выброшусь с 9 этажа, и тогда хотя бы другие девочки не пострадают». А в другой раз она мне сказала: «Я повешусь, и оставлю записку, какая у нас убогая страна». Это её слова. Он [старший следователь] начал повышать голос, и говорить: «Это вы наверное говорите! С чего девочка это взяла?». Я отвечаю: «Она подросток. Она делает свои выводы».

Айгуль говорит, что старается поддержать дочь, и объяснить ей, что результаты экспертиз делаются по несколько недель или месяцев. Алию уже около 5 раз приглашали на допросы в полицию. Ей вместе с мамой также была назначена очная ставка с Булатом, но девочка не выдержала страха перед ним — её стошнило, а после она потеряла сознание, в связи с чем встречу с обвиняемым отменили.

— Спустя 3 месяца я стала бояться его чуть меньше, но она [Алия] очень боится его. В тот момент, когда мы пришли на очную ставку, её вырвало, она упала в обморок. Мы отменили очную ставку, она уснула на диване в отделе полиции. Её начали допрашивать после того, как она проснулась. И следователь, который её допрашивал, зацепился за её внешний вид, за её жёлтые кроссовки. Он ей сказал: «У тебя такие вызывающие кроссовки». Придирался к ней прямо, — вспоминает Айгуль.

Ничего не вижу, ничего не слышу

Айгуль также рассказывает подробнее об отклонённых следователем ходатайствах: ходатайство на возвращение оригинала аудиозаписи с Булатом, чтобы самой провести независимую фонографическую экспертизу; ходатайство о несогласии с результатами фонографической экспертизы и проведении независимой экспертизы в Нур-Султане; ходатайство на получение видеозаписи допроса её дочери Алии; ходатайство на опрос в качестве свидетелей гинеколога, осматривавшего девочку, и инспектора по делам несовершеннолетних, которые были вместе с Айгуль на обследовании дочери.

— Мы подавали ходатайство на получение копий видеодопроса Булата Аймагамбетова, там целых 4 части. Мы также заявили, что когда он избивал меня в прошлом году на улице, прохожие увидели это и вызвали «102», хотели поднять эти вызовы. Мы также подали ходатайство на обращение в перинатальный центр, где могут подтвердить, что я попадала с беременностью в больницу с кровотечением после его избиений, — уже плача, говорит Айгуль.

Женщина говорит — она также подавала ходатайство о возбуждении уголовных дел по поводу домашнего насилия и мошенничества со стороны Булата. 28 августа, Булат заставил Айгуль продать автомобиль «Toyota Camry 70», который был оформлен на ее имя.

— Машина была моя. Я ее сама купила, сама платила кредит по этой машине. Он заставил меня написать доверенность на его имя и продал машину за 12 млн тенге. Но этих денег я не видела. Он мне не дал ни копейки. Он также снял почти все деньги со счёта в банке. Он перевёл себе чуть больше 400 тысяч тенге, оставив на карте 50 тысяч. Это были декретные, которые мне выплатили после родов последнего ребенка. Потом он повесил на меня кредит на 400 тысяч, в тот день, когда изнасиловал мою дочь, — добавляет она.

Сейчас Айгуль больше всего боится только того, что Булат останется безнаказанным, и выйдет из заключения. Она переживает за то, что он может убить её и детей. Руководство полиции пока никак не комментирует заявление женщины, ссылаясь на тайну следствия. В пресс-службе ДП ЗКО лишь отметили, что дело находится на контроле у руководителя департамента.