«До сих пор иногда хожу в зону». История казахстанки, бывшей сотрудницы тюрьмы
Героиня этой истории все еще периодически наведывается к стенам бывшей зоны. Просто так. Чтобы повспоминать. Об этом пишет Qostanay.TV со ссылкой на Tengrinews.kz.
«Я работала в исправительном учреждении с 1999 года вплоть до его закрытия. Получается 20 лет. Работала бухгалтером. Начисляла зарплату заключенным, а также занималась документацией для условно-досрочного освобождения», — рассказывает жительница города Державинска Алия Яхиновна Кусаинова.
Впрочем, соседи ее называют просто — Яхиновна. Она была свидетельницей рассвета этого города и осталась в нем после его заката.
Начинала Алия Яхиновна санитаркой в военном госпитале, который обслуживал штаб ракетной дивизии. Потом работала в воинской части бухгалтером. Как-то везло ей. Все время ее рекомендовали, предлагали новое место.
В середине девяностых ракетной дивизии не стало. В военном городке началась разруха. Не многие выстояли в это трудное время.
«Дивизию закрыли осенью 1996 года и спустя несколько дней сразу же отключили все коммуникации в домах, мы остались как на острове, без ничего. На улице все по очереди сооружали из кирпичей очаг и варили еду. Помню, дома мы одетые спали. Меня спасало то, что я работала в РОВД, там еще можно было сварить обед, что-то погладить, свет там был», — вспоминает женщина.
Так сложилось, что родни у нее нет, супруг умер, она осталась одна с сыном. Впору было отчаяться. Но вдруг ей предложили работу бухгалтера в исправительном учреждении, которое открыли на базе бывшей воинской части.
Алия Яхиновна хорошо знала всех осужденных, много с ними общалась и была своего рода психологом.
«Они называли меня второй мамой. Я за всех переживала. Иногда даже до слез. Мне иной раз говорили: что вы о каждом заключенноакмолм печетесь?» — признается женщина.
Вроде тюрьма не самое позитивное место, но наша собеседница, вспоминая о годах работы в исправительном учреждении, часто улыбается.
«Я вообще оптимист. Надо в жизни улыбаться, жизнь бьет ключом», — говорит она.
«Люди разные оказываются в тюрьме. Я всегда жалела тех, кто из скромной семьи. Если я вижу, что человек старается, ведет себя достойно, то я и родителям, и близким этого человека при встрече говорю: вы его не оставляйте без внимания, пожалуйста, какой бы он ни был, поддержите его телефонным звонком или письмом. А иногда, если родители кому-то часто деньги присылают, наоборот, говорю, не надо баловать, достаточно чуть-чуть, чтобы он мог взять что-то в магазине», — вспоминает Алия Яхиновна.
Приходилось ей, конечно, работать и с отъявленными негодяями.
«Бывало жутко с некоторыми. Но я старалась всегда быть объективной, даже пусть я, может быть, ненавижу человека за то, что он совершил на воле, но я ему все равно говорю: успокойся, старайся исправиться, и все будет хорошо.
Я придерживалась такой позиции: пусть он даже последний человек, но нужно исходить из того, что суд его уже наказал, а наше дело ответственно работать и способствовать тому, чтобы человек вставал на путь исправления.
В конечном счете, если человеку постоянно говорить, что ты плохой, ты плохой — то он плохим и будет, никогда лучше не станет. Надо, наоборот, подбадривать», — говорит пенсионерка.
Она всегда старалась относиться ко всем по-человечески, и осужденные за это ей часто бывали благодарны.
«Раньше выезжала по работе в столицу или еще куда. Мне люди говорят: кажется, вам машут. Оказывается, бывшие осужденные, увидели меня и здороваются, а я многих даже не узнаю. Иногда предлагают помощь в бытовых вопросах, говорят, обращайтесь», — рассказывает Кусаинова.
За годы работы в тюрьме она научилась хорошо разбираться в людях.
Даже сейчас по манерам и поведению сразу понимает, что можно ждать от человека.
«Некоторые из тех, которые оказывались у нас на зоне, сразу начинали: «Да вы знаете, кто мой папа (мама)?» Я всегда отвечала, мне без разницы, состоятельные у вас родители или нет, влиятельные или нет. Раз суд вам присудил, то нужно соблюдать все, что предписано.
Если человек не соответствовал критериям условно-досрочного освобождения, то я ему честно говорила: ты не можешь в данный момент рассчитывать на УДО. Сколько ко мне пытались обратиться из богатых семей, чтобы я выписала необходимую справку, но я всегда отвечала: мне без разницы, откуда вы и кто, для меня главное, чтобы моя работа была честной», — говорит Алия Яхиновна.
В 2019 году исправительное учреждение в Державинске закрыли по причине сокращения числа осужденных в связи с гуманизацией и из-за того, что помещения тюрьмы были признаны изношенными. Оставшихся заключенных перевели в другие места. И снова Алия Яхиновна пережила похожие чувства, как тогда, в суровых 90-х.
«Люди без работы остались. Сейчас в Державинске работы нет, молодежи очень тяжело, людей с высшим образованием много здесь, но работы нет. Раньше хоть зона была, воинская часть, а сейчас никуда не трудоустроиться», — говорит женщина.
Впрочем, и на этот раз Кусаинова не осталась без дела.
Сначала она попыталась заняться бизнесом, открыла что-то вроде военторга. А затем ее пригласили в районный отдел образования. А теперь она на заслуженном отдыхе.
«Я за этот городок так переживаю», — говорит Алия Яхиновна, имея в виду не столько сам Державинск, сколько отдельный его район — бывший военный городок.
«38 лет я здесь прожила и проработала (до 1996 года в воинской части, потом в исправительном учреждении), мне каждое воспоминание дорого, и я переживаю за каждое разрушенное здание, жалко, ведь это все строили люди. Помню, когда закрыли зону, я пришла туда, вот так глажу стены, вспоминаю. Да я и сейчас тоже иногда хожу в зону, посмотреть, как там все», — говорит женщина.
Сын ее живет в Павлодаре. Хотела переехать к нему, чтобы нянчить внучек, но поняла, что слишком привязана к своему Державинску.
Да и жизнь, кажется, в городке налаживается. Восстанавливают дома-призраки. Во дворах цветут цветы.
Кстати, в державинской зоне в свое время отбывал наказание Мухтар Аблязов.
