Инна Друзь: «Тут все живут в быстром темпе, даже дети»

Инна Друзь известна как самый молодой игрок «Что? Где? Когда?»: будущая обладательница «Хрустальной Совы» впервые села за стол элитарного клуба в 15 лет. Тогда девушка доказала, что она не просто дочка «того самого Друзя», а самостоятельная единица – после первой же игры получила красный пиджак бессмертного члена телеклуба, пишет Qostanay.TV со ссылкой на Rusbase.ru

В Калифорнии Инна живет уже больше 6 лет – уехала вслед за мужем, программистом Михаилом Плискиным. Сегодня Друзь занимается «управлением талантами» в компании Flex, которая является третьим по величине в мире производителем электроники и обслуживает таких технических гигантов, как Microsoft, Cisco, Google и Lenovo.

Про переезд в Долину

Я родилась и выросла в Петербурге. Одновременно окончила ФИНЭК (сейчас СПбГЭУ – прим. ред.) и французский Университет Париж-Дофин. Потом работала в «Промышленно-строительном банке», занималась выпуском корпоративных облигаций. Спустя несколько лет в ФИНЭК решили запустить магистерскую программу двойного диплома, совместно с французскими коллегами, и предложили мне ее возглавить. Так я вернулась в свой вуз и стала заниматься международными программами. А в Америке оказалась 6 лет назад: мой муж-программист выиграл гринкарту.

Мне помогает особенность Долины: работодатели позволяют иметь гибкий график. Не важно, во сколько ты приходишь и уходишь, главное – выполнять свои задачи.

Так как я работаю в международной компании и большая часть команды находится в Европе и Сингапуре, у меня смещены рабочие часы. Совещания могут пройти и в 6 утра, и в 10 вечера, но днем можно успеть забрать детей после занятий.

Правда, я бы все равно не смогла заниматься семьей и домом одна. Ты не можешь и полноценно и работать, и быть с детьми. До пандемии у нас была няня, которая отвозила дочерей в кружки. Супруг долгое время работал из дома, мог подстраховать с развозкой. Сейчас он работает в Google, так что мы составляем расписание – когда, кто и куда отвозит детей.

Наш круг общения выстроен около русскоязычной среды. Как правило, дети знакомятся с другими детьми на кружках и занятиях. И так получилось, что изначально мы подружились с другими семьями на русскоязычных кружках. Тут есть клуб игры «Что? Где? Когда?» (я играю за команду «Тормоза»), есть клубы по спортивной мафии. До карантина игры проходили примерно раз в две недели. Пару лет я делала детские игры ЧГК, но сейчас взяла перерыв – не хватает времени и сил.

Из-за пандемии стало легче, так как отменилась часть занятий. Например, мы не встаем ради фигурного катания в 5:30 утра. Правда, приходится тратить время на то, чтобы помочь дочке разобраться с заданиями, которые присылают из школы.

Про поиск работы

Я столкнулась с типичной историей мигранта, когда твой предыдущий опыт ничего не значит. Программистам в этом плане легче – у них есть четкие hard skills. Я же человек с финансовым прошлым. Было два пути: либо просить о помощи знакомых, либо участвовать в открытых конкурсах. В итоге я прошла такой конкурс и попала в компанию, которая занимается консалтингом в образовании.

Помогала улучшить бухгалтерские процессы и программу учета времени. Это было далеко от того, чем я занималась и чем хотела бы заниматься, но компания котировалась в Америке, после нее было легче найти следующую работу.

На вторую работу тоже попала по конкурсу – стала участником программы по развитию лидерства в компании, которая называется Flex. Это международная корпорация (100 филиалов в 30 странах – прим. ред.), которая производит электронику, компьютеры, медицинское оборудование, серверы и не только. Сперва я занималась аналитической платформой, а когда та оказалось успешной – предложили заняться Talent Development. На русском языке «управление талантами» звучит странно. Есть HR, есть управление персоналом – все это не то же самое. Но все оценки результатов кампании, взаимодействия между менеджерами и персоналом делаются в нашей группе.

Про культурные слои

Я не согласна с тем, что Америка – это большой котел, где все переплавляются. Переплавляются, но остаются азиато-американцами, европейце-американцами, русско-американцами и так далее. И со всеми нужно вести диалог с учетом культурного слоя. Зато это открывает массу возможностей. Если хочу интеллектуальные игры – иду к русско-американцам, если скучаю по Франции, кино и красивой болтовне – иду к франко-американцам.

Пришлось научиться разговаривать с людьми из разных культур. Например, все по-разному строят письма, совещания, общение.

У некоторых людей короткий емкий стиль, но это не оскорбление, просто в их национальности так принято. И отвечать нужно в таком же стиле, иначе тебя не поймут.

Я знаю пять языков. На трех говорю свободно, четвертый – наполовину, а пятый, испанский, выучила на начальном уровне для галочки. В Долине основной язык – английский, поэтому я с радостью кидаюсь на коллег-французов, с которыми можно вспомнить французский. А на русском мы говорим дома.

Почему фильм Дудя не отражает правды про Долину

Я посмотрела трехчасовой фильм Юрия Дудя, где-то перемотала. Мне показалось, что это очень узкий взгляд – Долина глазами пятерых людей.

Когда говорят, что за $10 тысяч можно снять только очень скромный дом – это не совсем верно. Это опыт одного человека – он не смог найти более дешевого дома. Можно снять и за 5, и за 6, и за 4 тысячи. Или другой герой говорит, что здесь нет девушек – но ведь это не значит, что их тут нет вообще. Просто герой не может найти ту, которая понравится ему.

Нужно смотреть на вещи шире. Многое из того, что Юрий показал, – правда.

Да, в школах не хватает математики. Да, тут можно встретить Маска и Брина. У меня была соседка, которая мечтала о родительских собраниях в школе, потому что там можно было встретить генерального директора Linkedin.

Правда, в фильме не сказали, что здесь есть множество математических кружков, куда можно записать ребенка. А директор Linkedin, увиденный издалека на родительском собрании, мало что изменит в твоей жизни.

Хотела бы я остаться?

Не уверена, что хочу оставаться надолго. Я по складу души больше европейский человек. Сильно напрягает, что тут все далеко. Хочешь в отпуск – нужно долго лететь. Музеев немного, и они маленькие. Моя сестра Марина, например, уехала.

Не скажу, что это идеальное место для жизни. Тут все бегут в быстром темпе, даже дети.

Если ребенок не ходит на 10 дополнительных кружков, то все говорят, что он не поступит в Стэнфорд. Все за этим гонятся, но вряд ли успевают осознать, зачем им это нужно. Я бы сама хотела жить в Европе, но понимаю, что для мужа-программиста это гораздо сложнее. Есть знакомые, которые переехали в европейские офисы Google, Facebook, WhatsApp и не захотели возвращаться сюда. В Европе ребенок не привязан к машине, он может сам ходить в школу. Тут дети не могут самостоятельно куда-то пойти, их нужно отвозить и забирать. Банально не могут после школы заехать к подружке, как это делали мы в России – целая история с разрешениями.

Хорошо, что все это компенсируется интересными людьми, которых я не встречу больше нигде. А еще здесь очень много возможностей: придется вкалывать, но найти можно все: деньги, образование, таланты.