«Некрас, Безобраз, Вырод»: Зачем на Руси раньше детям давали имена усопших?

Даже сегодня считается плохой приметой называть ребенка именем умершего родственника, особенно с трагической судьбой. Существовали подобные суеверия и на Руси. Тем не менее иногда детей нарекали «несчастливыми» именами. Причем в этот момент родители младенца преследовали вполне конкретную цель, пишет Qostanay.TV со ссылкой на издание Кириллица.

Раньше на Руси к именам относились очень серьезно. Мало того, что имена являлись характеристиками их носителей, но и выступали в роли своеобразных оберегов. По крайней мере, так утверждает автор «Словаря-справочника русских личных имен», Илья Мельников. По словам Мельникова, Кудряш, Черныш, Рябой, Косой – это имена-характеристики, Добр, Храбр — имена-пожелания, Первый, Друган, Третьяк – означали место в семье. Но иногда младенцев нарекали и совсем некрасивыми именами (Некрас, Нелюб, Неклюд, Безобраз, Вырод), которые должны были отпугнуть темные силы. Полагали, что чем некрасивее имя, тем больше шансов у ребенка остаться в живых.

В древности у всех славян, очевидно в связи с высокой детской смертностью, как полагает автор издания «Словарь русских личных имен», Александра Суперанская, было распространено поверье, что злые силы постоянно охотятся за детьми. Именно для того, чтобы не привлекать их внимание, младенцев и нарекали отталкивающими именами. Только после Х века, когда на Руси распространилось христианство, русские, согласно святцам, стали называть детей именами святых. Однако некоторое время церковные имена и те, что родители сами давали своим дочерям и сыновьям, существовали параллельно.

Зачем ребенку имя покойника?

Надолго сохранились и языческие поверья, касавшиеся наречения детей именами усопших предков. Некоторые из этих поверий дошли и до наших дней в качестве так называемых примет. Впрочем, далеко не все подобные приметы «к худу». Так, Анна Волкова в издании «Книга имен» пишет о том, что в древние времена имя воспринималось как средство, при помощи которого на новорожденного можно перенести положительные качества других людей, прежде всего умерших. Именно поэтому детям иногда давали имена покойных родственников. Но при этом обращали особое внимание на судьбу предшественника: именами самоубийц или утопленников младенцев не называли для того, чтобы те не повторили их печальную судьбу.

В связи с упомянутыми поверьями еще более удивительным кажется тот факт, что на Руси были родители, которые намеренно нарекали новорожденных именами несчастных родственников. Например, В.Я. Бабенко, автор издания «Украинцы в Башкирской ССР», утверждал, что такие случаи бывали нередки, если в семье рождался нездоровый ребенок. Для того, чтобы он быстрее умер, ему и давали «смертельное» имя. По мнению Бабенко, причина такой на первый взгляд жестокости заключалась в том, что раньше в семьях насчитывалось по 5-7 и более детей. Калека же становился настоящей обузой. Тем более, что будущее инвалидов тогда было незавидным.

Правила наречения именем усопшего

Но даже если родители не желали смерти своему ребенку, они придерживались определенных правил наречения именем усопшего предка. Так, составитель издания «Из истории русской культуры. Древняя Русь», В. Я. Петрухин, упоминает о том, что раньше дети не носили имена «отнего» поколения, а лишь дедовского. Считалось, что «дедне» имя в любом случае не обременено «тяжкой наследственностью», так как каждый человек сам выбирает свою судьбу через поколение. Именно этой традицией Петрухин объясняет тот факт, что князь Ярослав не назвал своих детей именами почитаемых им братьев Бориса и Глеба: они были из того самого «отнего» поколения, а потому появились в роду позже. Впоследствии дети стали наследовать и имена своих отцов.

Однако никогда ребенку не давали ни имени отца, ни имени деда, если отец или дед были живы к моменту появления на свет сына или внука соответственно. Если верить И. Л. Бусевой-Давыдовой, автору книги «Культура и искусство в эпоху перемен», русские были уверены в том, что отец ребенка в данном случае может попросту скончаться. Что касается деда, то считалось, что внук является его «заместителем» на земле. По словам Бусевой-Давыдовой, подобные представления объяснялись хорошо известным феноменом цикличности времени, свойственным аграрному обществу с его зависимостью от смены времен года. Христианство же, как известно, принесло с собой линейное время — от начала к концу мира.