Как часто пересаживают почку жителям Костанайской области

Анна Прутникова из села Майского района Б. Майлина на гемодиализе, она ждет пересадки почки. Таких пациентов в Костанайской области уже 80. И государство за них, похоже, не особо переживает, пишет Qostanay.TV со ссылкой на Костанайские новости.

В режиме ожидания

В прошлом году жителей нашей области, стоящих в листе ожидания почки, было около полусотни. Плюс 30 – статистика неутешительная.

– По жителям нашей области единичные случаи пересадки почки в Казахстане – один-два человека в год. Донорские органы от живых родственников. Трупная трансплантация в последний раз была в 2020 году. Ждать трупную почку очень долго. Каждому пациенту номер в очереди не присваивается: программа выбирает реципиентов автоматически. А список республиканский. По Казахстану пять тысяч пациентов состояли в нем в прошлом году, – объяснила главный внештатный нефролог по Костанайской области Айсулу Исмухамедова.

Трупная трансплантация – это пересадка органа от человека, у которого зафиксирована смерть мозга. Также орган может отдать кровный родственник. Де-факто. Де-юре – пожертвовать почку может любой человек, имеющий с реципиентом тканевую совместимость.

В статье 210 Кодекса РК «О здоровье и системе здравоохранения» сказано: «Прижизненным донором органа (части органа) и (или) тканей (части ткани) может быть человек в возрасте восемнадцати лет и старше, дееспособный, находящийся с реципиентом в генетической связи и (или) имеющий с ним тканевую совместимость, выразивший письменное, нотариально удостоверенное согласие на изъятие органа (части органа) и (или) тканей (части ткани) для дальнейшей трансплантации». Однако на практике врачи отказываются даже назначать проверку на совместимость, если ваш донор – не кровная родня.

Шансов всё меньше

Анне Прутниковой 44 года, она руководит филиалом медицинской лаборатории, работающей по франшизе в селе Айет района Б. Майлина. Будь она наемным работником, наверняка пришлось бы уволиться: гемодиализ отнимает много времени. Живет Анна в селе Майском того же района. На гемодиализ ездит в Рудный – сеанс проходит три раза в неделю по четыре часа.

– Почку готовы были отдать родные брат и сестра, двоюродный брат. Ездили в столицу. Не подошли. Столько подруг хотели мне помочь. Был донор из Астаны, который узнал мою историю и хотел пожертвовать почку. Но в больнице сказали категорично: только родные до третьего поколения. Стало понятно, что здесь нет шанса на пересадку органа, – рассказывает Анна.

Напомним, она нашла клинику в Минске, где пересадку могут сделать быстрее. Но сумма, которая нужна для обследования и операции, баснословная – 40 млн тенге. Семья женщины объявила сбор, но увы… На гемодиализе Анна уже три года. Шансов дождаться бесплатную почку с каждым годом меньше.

Не приглашают…

На прошлой неделе Анна Прутникова вместе с корреспондентом «КН» встретилась с руководителем и юристом областного управления здравоохранения. Дело в том, что женщина написала заявление с просьбой рассмотреть ее случай еще в ноябре 2022 года. До сих пор не получала ответа. И это в ситуации, когда так важен каждый день.

– Мне выдали талон. Прошло полгода, ответа нет. Только позвонили из АО «Национальный научный центр хирургии им. А.Н. Сызганова», попросили отправить УЗИ, анализы. Я сразу отправила, и тишина, – рассказывает женщина.

Руководитель управления здравоохранения Данияр Джандаев удивился, что почти за полгода Анна не получила никакого ответа, обещал разобраться. И добавил, что в Казахстане есть механизм, по которому в отдельных случаях можно провести операцию за рубежом за счет Фонда социального медстрахования. И уточнил, что из Костанайской области в 2022 году в заграничные клиники на лечение направили двух пациентов.

– Чтобы решить вопрос пациента о лечении за рубежом за счет бюджетных средств, мы должны получить заключение от АО «Национальный научный центр хирургии им. А.Н. Сызганова», – объяснил Данияр Джандаев. – Сначала Центр приглашает на обследование. Если есть потенциальные доноры, то вместе с ними. Если окажется, что лечение в РК невозможно, то выдается заключение. В нем должно быть обозначено, что данный пациент действительно нуждается в пересадке того или иного органа и что невозможно проведение операции в РК. Только после этого Фонд социального медицинского страхования рассматривает вопрос зарубежных клиник.

Пройди обследование

Однако Анна Прутникова уверяет, что за три года попыток приблизиться к операции ее ни разу не приглашали на обследование. Зато отказывали донорам-неродственникам. Правда, отказывали устно, по телефону.

– Чтобы определить потенциального донора, нужно пройти обследование. Мало, что вы сказали это доктору. Должно быть официальное заключение комиссии. На основе результатов анализов. Я думаю, на этом процесс застрял, обследование не провели, – предположил Данияр Серикович.

Буквально через несколько дней (совпадение?) из АО «Национальный научный центр хирургии им. А.Н. Сызганова» в облздрав пришли два письма по вопросу Анны Прутниковой (дата исходящего – 17 мая). Вот цитата: «…касательно целесообразности направления на лечение за рубеж гражданки Прутниковой Анны Алексеевны за счет бюджетных средств сообщаем, что данное заболевание не входит в перечень заболеваний, при которых граждане РК направляются на лечение за рубеж». Во втором письме уточнили: «…при данном заболевании оперативное вмешательство выполняется в клиниках РК, а также осуществляется альтернативная помощь – заместительная терапия – гемодиализ».

ВМЕСТО ВЫВОДА

Айсулу Исмухамедова пояснила, за счет Фонда социального медстрахования за границу на пересадку почки из Костанайской области никто не ездил. Данияр Джандаев заверил, что будет держать ситуацию на контроле, выяснит, что еще можно предпринять. Юрист облздрава Владислав Залесский посоветовал обжаловать отказ от обследования неродных доноров в суде, только он обязательно должен быть письменным. К слову, добавил, что таких прецедентов в области не было, поэтому и судебная практика отсутствует. Сыну Анны 11 лет. Когда узнал, что мама болеет, принес все сбережения из копилки. Анна Прутникова с супругом намерены идти до конца. Вопрос лишь в том, сколько еще драгоценного времени может занять доказательство права на полноценную жизнь?!